Сложный мир, в котором мы сегодня живем, заставля­ет нас внимательно следить за ходом международной жизни. События в Китае, Чи­ли, Иране, Афганистане. Жадно ловим информацию по разным каналам — пе­чать, радио, телевидение, кинохроника. Растет инте­рес к общественно-политиче­ским изданиям, публицисти­ке. Когда же актуальная международная тема полу­чает отражение в искусстве — драматургии, театре, ки­но, то это поймет особое значение по силе воздействия ее на людей. Сухая логика газетной статьи обретает, конкретно-чувственную эмо­циональную форму, заде­вает сердце, пламенит душу. Пример этому — большой интерес зрителей к поста­новкам в разных театрах нашей страны пьесы Г. Бо­ровика «Интервью в Буэнос-Айресе» о кровавых событиях в Чили. Или фильм на ту же тему «Кентавры» Джалакявичюса. Однако таких произведений мало. Тем значительнее представляется инициатива Бурятского академического театра драмы им. Х. Намсараева, поставившего в феврале этого года спектакль о современном Китае «Катастрофа»

Пьеса    эта   —    одна    из последних  работ  известного бурятского писателя и драматурга Д. Батожабая.

В ней воссозданы события последнего десятилетия в КНР. Режим насилия, преследова­ние инакомыслящих, унич­тожение хунвейбинами произведений литературы и искусства, материальная нужда, страдания простых людей…

Автор пьесы оперирует материалами опубликованными, известными в глав­ных чертах читающей публике. Имеющая место (по понятным причинам) неполнота информации определила фрагментарность задуман­ного им многопланового действия, И тем не менее драматургу удается создать обобщенную картину острой борьбы верхушки китайского общества за по­литическое лидерство в стра­не, за власть, раскрыть раз­рыв стремлений этой вер­хушки с чаяниями народных масс.

Постановщик спектакля заслуженный. деятель ис­кусств РСФСР Ф. Сахиров ре­шил пьесу в жанре полити­ческого плаката в. жанре, требующем особенной четкости. Лапидарности в характеристике персонажей, точ­ности в расстановке сил, скульптурной рельефности мизансцен. Успешной реали­заций такого жанрового решения помогла режиссёру сценография          художника, заслуженного деятеля искусств Бурятской АССР И, Тевелева.

…Зеркало сцены обрамле­но с боков и сверху кадра­ми кинохроники, где крупным планом зафиксированы лица китайских граждан, подвергшихся насилию. По­верх этих фотографий — переплетения колючей про­волоки. Действие еще не на­чалось, но зритель уже вве­ден в атмосферу предстоя­щих событий.

Так же скупо и вырази­тельно решается художником - сценическое простран­ство. Система ширм с под­вижными меняющимися вставками позволяет разно­образить интерьеры, выводит действие на «улицу» либо за пределы города, на при­роду. Повороты сценического круга и возникающие при этом неожиданные ходы и выходы, таящиеся в проемах ширм, создают мир ди­намичный, тревожный, вздыбленный. Этот мир ли­шен радужных красок солнечного спектра в нем гос­подствует черно-белая гам­ма. И лишь в отдельные мо­менты перед финалом появятся багровые отсветы костров, где хунвейбины жгут книги, и охватят гори­зонт сполохи пожара в Пе­кине.                            

События в спектакле развертываются то в апарта­ментах правительственных кругов, то в народных низах. «Верхи», те, что стояли близко к «великому кормчему», представлены всего несколькими лицами, но и этого достаточно, что­бы явственно обозначилась общая ситуация. Очень на­сыщенно, наполнение несут смысловую и эмоциональную информацию о своих персонажах, их тайных замыслах и намерениях народная ар­тистка Бурятской АССР Л. Егорова в роли Цзян-Цин и заслуженный артист Бурятской АССР М. Жапхандаев - Кан, отвётственное лицо из аппарата Охраны по­рядка.

Супруга Мао в спектакле женственно привлекатель­на. Глядя на такую Цзян-Цин, невольно ду­маешь о том, что это ее качество, очевидно, имело немаловажное значение в ее карьере. Но в данный мо­мент она всецело, захвачена одной мыслью, одной забо­той — остаться у власти любой ценой. Она живет напряженно, задумывая одну интригу за другой, подбирая себе сторонников, планируя расправу с неугодными. Цзян-Цин Л. Егоровой таит в себе огромную взрывчатую энер­гию. Актриса сумела пока­зать одержимость властью и лютую ненависть ко всему, что может помешать ей осу­ществить свои планы.

Вторая исполнительница роли Цзян-Цин, заслуженная артистка Бурятской АССР Д. Сангажалбва, повторяя тот же рисунок роли, ли­шает в то же время свою героиню этой наполненности жаждой власти. Теряется масштаб, размах интриги.

Звучат бытовые, по-домаш­нему «уютные» интонации. И вместе с этим понижением внутреннего накала интриги заметно падает напряжение, тонус всего спектакля.

Атмосферу подозритель­ности, взаимной слежки, напряженного недоверия ко всем вносит в спектакль начальник охранки Кан, ка­ким его играет М. Жапхандаев. Карьерист одер­жим исполнением своей ка­рательной функции. Актер немногословен, но вырази­телен в каждом своем жесте, каждом движений. Однако при всем имеющемся у него опыте, искушенности, Кан все же оказывается близо­руким, падает жертвой инт­риг Цзян-Цин. Гибель Кана так же, как и последовавший за нею крах его противников, самой Цзян-Цин и зам. ми­нистра иностранных дел Го-го, роль которого весьма корректно исполняет заслу­женный артист РСФСР Ц.-Д. Пурбуев, воспринимается как логическое завершение кар­тины общей нестабильности, разгула антидемократиче­ской стихии.

Неубедительно, более то­ге, несколько даже прими­тивно решается в спектак­ле образ полковника Фу мо­лодыми актерами Ж. Балдановым и Д. Дашинамжиловым. Демонстрируется грубая физическая сила, неотесанности, солдафонство. По-моему, здесь все должно быть гораздо тоньше и страшнее. Пока же актерами игра­ется то, что есть в тексте, без понимания и раскрытия сложности ситуации. Не Хва­тает понимания, тонкости исполнителю роли японца Хару Б.-М. Пурбуеву.

В пьесе и в спектакле важное значение имеют образы представителей народа. Их много, и они «разные по воз­расту, опыту жизни, роду занятий: «старый» рабочий коммунист Лань (заел, артист Бурятской АССР Ч. Гу-руев), конфуцианский про­поведник Дин Чао (артист Б. Будаев), ищущая своих сыновей старушка Ли, (нар. артистка СССР М. Степано­ва и засл. артистка РСФСР Ю. Шангина), молодой уй­гур Али Мурат (Б. Цыденов), монгол Сурэн (О. Бабуёв). Каждый имеет свою судьбу. Объединяет же их всех об­щее неблагополучие. Собрав­шись вместе, они пытаются узнать, всем ли так плохо живется, как им, и что им надлежит дальше делать. Среди них есть ведущие. Это молодая девушка Лань Цзо и ее друг Чжай. Они когда-то учились в СССР, понимают сложившуюся ситуа­цию, терпеливо объясняют другим общее положение, пытаются, как могут, орга­низовать хоть какое-то сопро­тивление режиму насилия.

Драматург всем этим персонажам дал мало текста, сообщил пьесе прерывис­тость, уплотненность дейст­вия, растущее его напряже­ние. Судьбы и жизни вне­запно обрываются, как на войне. Все это требует от актеров большого мастерст­ва, выразительности, чет­кости сценического рисун­ка ролей, наполненности чувств. За два-три коротких эпизода должна быть просле­жена судьба персонажа. По­ка же не все исполнители справляются с такой зада­чей одинаково хорошо. Запоминаются молодые му­жественные лидеры из груп­пы сопротивления — Лань Цзо в - исполнении народной артистки Бурятской АССР М. Зориктуёвой и Чжан — заслужённый артист Бурят­ской АССР Ц. Цырендоржиев. Они представляют в спектакле силы, осознанно борющиеся против режима насилия. Исполнители удач­но акцентируют в своих ге­роях именно эту их внут­реннюю силу, героическое начало, готовность бороться, не боясь жертв.

В спектакле большую роль играет музыка, (зав. музы­кальной частью—заслужен­ный работник культуры Бу­рятской АССР И. Пантаев), создающая общую атмосфе­ру тревоги, неблагополучия, соединяющая общим настрое­нием отдельные эпизоды при смене места действия. Очень уместно, удачно примеря­ется озвучивание письмен­ных документов, писем, те­леграмм, распоряжений.

Многозначен финал спек­такля. Общество гудит, как развороченный улей. В хао­се Движения и звуков посте­пенно начинаем различать отдельные группы лиц. Но все они одновременно вы­ступают, требуют, машут руками, угрожают. Трудно выделить движущие силы, Вместо них выступают в своих зеленых костюмах стражи порядка, привычно орудуя среди толпы, ловя и преследуя кого-то, отталки­вая и нажимая на народ.

Драматург и театр пред­лагают зрителю картину сложных отношений и взаимоотношений, дают пищу для размышлений.

НАЙДАКОВ В. Театр «КАТАСТРОФА»

/ В. НАЙДАКОВ, кандидат  искусствоведения

//Правда Бурятии.- 1980.- 13 мая.